Всё не вовремя - Александр Галич

А ты стучи, стучи, а тебе Бог простит,

А начальнички тебе, Леха, срок скостят!

А за Окой сейчас, небось, коростель свистит,

А у нас на Тайшете ветра свистят.

А месяц май уже, все снега белы.

А вертухаевы на снегу следы,

А что полнормы, тьфу, это полбеды,

А что песню спел — полторы беды!

А над Окой летят гуси-лебеди,

А за Окой свистит коростель,

А тут по наледи курвы-нелюди

Двух зэка ведут на расстрел!

А первый зэка, он с Севастополя,

Он там, черт чудной, Херсонес копал,

Он копал, чумак, что ни попадя,

И на полный срок в лагеря попал.

И жену его, и сынка его,

И старуху-мать, чтоб молчала, блядь!

Чтобы знали все, что закаяно

Нашу родину сподниза копать!

А в Крыму теплынь, в море сельди,

И миндаль, небось, подоспел,

А тут по наледи курвы-нелюди

Двух зэка ведут на расстрел!

А второй зэка — это лично я,

Я без мами жил, и без папи жил,

Моя б жизнь была преотличная,

Да я в шухере стукаря пришил!

А мне сперва вышка, а я в раскаянье,

А уж в лагере — корешей в навал,

И на кой я пес при Лехе-Каине

Чумаку подпел «Интернационал»?!

А в караулке пьют с рафинадом чай,

И вертухай идет, весь сопрел.

Ему скучно чай, и несподручно, чай,

Нас в обед вести на расстрел!

Y tocas, tocas, y Dios te perdonará,

¡Y tus jefes, Lyokha, te cortarán el mandato!

Y detrás del Oka ahora, supongo, el guión de codornices está silbando,

Y aquí en Taishet los vientos están silbando.

Y ya es el mes de mayo, todas las nieves son blancas.

Y las huellas de Vertukhaev en la nieve,

Y lo que es norma completa, ugh, no es tan malo,

Y que cantó una canción: ¡un problema y medio!

y los gansos-cisnes vuelan sobre el Oka,

Y detrás del Ojo silba un guion de codornices,

Y aquí, en el hielo, las putas no son humanas.

¡Dos convictos están siendo llevados para ser fusilados!

Y el primer prisionero, es de Sebastopol,

Él está allí, maldita sea, estaba cavando Chersonese,

Cavó, chumak, no importa qué,

Y terminó en los campamentos durante todo el período.

y su mujer, y su hijo,

Y la vieja madre, a callar, ¡maldita sea!

Para saber todo lo que está maldito

¡Excava nuestra patria desde abajo!

Y en Crimea hace calor, en el mar de arenques,

Y las almendras, supongo, llegaron a tiempo,

Y aquí, en el hielo, las putas no son humanas.

¡Dos convictos están siendo llevados para ser fusilados!

Y el segundo prisionero soy yo personalmente,

Viví sin mami, y viví sin papi,

mi vida seria genial

¡Sí, cosí un stukar en un nix!

Y primero tengo una torre, y estoy en arrepentimiento,

Y en el campamento - homies a granel,

¿Y por qué soy un perro en Lech-Cain?

Chumak cantó "Internationale"?!

Y en la caseta de vigilancia toman té con azúcar refinada,

Y va el tocadiscos, todo soprel.

Está aburrido con el té, y el inconveniente, el té,

¡Llévanos a fusilar a la hora del almuerzo!