Еврейский портной - Михаил Шуфутинский

Тихо, как в раю,

Звезды над местечком высоки и ярки,

Я себе пою, я себе крою.

Опустилась ночь,

Отдохните, дети - день был очень жаркий.

За стежком стежок - грошик стал тяжел.

Ой вэй!

Было время, были силы, да уже не то

Годы волосы скосили, вытерли мое пальто.

Жил один еврей, так он сказал,

Что все проходит.

Солнце тоже, вэй, садится на закате дня,

Но оно еще родится,

Жаль, что не в пример меня.

Кто же будет одевать их всех потом по моде?

Девочка моя,

Завтра утром ты опять ко мне вернешься,

Милая моя, фэйгэлэ моя

Грустноглазая.

Папа в ушко майсу скажет - засмеешься,

Люди разные и песни разные.

Ой вэй!

Будет день и будет пища

Жить не торопись,

Иногда богаче нищий

Тот, кто не успел скопить.

Тот, кого уже никто нигде ничем не держит.

Нитка, бархат да иголки - вот и все дела,

Да еще талмуд на полке

Так бы жизнь шла и шла.

Только солнце вижу я все реже, реже.

Было время, были силы, да уже не то

Годы волосы скосили, вытерли мое пальто.

Жил один еврей, так он сказал,

Что все проходит.

Тихо, как в раю,

Звезды над местечком высоки и ярки,

Я себе пою, я себе крою,

Я себе пою.

Tranquilo como en el paraíso

Las estrellas sobre el lugar son altas y brillantes,

Me canto a mí mismo, me corto.

la noche ha caido

Descansen, niños, el día estaba muy caluroso.

Por una puntada, una puntada: un centavo se volvió pesado.

¡Oh, vaya!

Hubo un tiempo, hubo fuerzas, pero no es lo mismo

Los años me cortaron el pelo, limpiaron mi abrigo.

Vivía un judío, así que dijo:

Que todo pasa.

El sol también, wei, se pone al atardecer,

pero va a nacer

Lástima que no es como yo.

¿Quién los vestirá a todos más tarde a la moda?

Mi novia

Mañana por la mañana volverás a mí otra vez,

Querida, mi feigele

De ojos tristes.

Papá dirá al oído de Mays: te reirás,

La gente es diferente y las canciones son diferentes.

¡Oh, vaya!

Habrá un día y habrá comida

No te apresures a vivir

A veces mendigo más rico

El que no tuvo tiempo de ahorrar.

El que ya no está en manos de nadie en ninguna parte.

Hilo, terciopelo y agujas, eso es todo,

Sí, el Talmud está en el estante.

Entonces la vida seguiría y seguiría.

Sólo el sol veo cada vez menos.

Hubo un tiempo, hubo fuerzas, pero no es lo mismo

Los años me cortaron el pelo, limpiaron mi abrigo.

Vivía un judío, así que dijo:

Que todo pasa.

Tranquilo como en el paraíso

Las estrellas sobre el lugar son altas y brillantes,

me canto, me corto,

me canto a mí mismo.