Воскресение - Александр Розенбаум

Ах, как хлеб стоял,

Раболепствуя,

Перед ветром, рвущим колосья ржи.

Озерцо цвело,

И лицом в село

Я уткнулся возле сырой межи.

Где-то конь заржал,

Поплыла баржа

По реке, что от мамки в пяти верстах.

А я на той барже

Был тогда блажен,

Да и жизнь была, как цветок, проста.

Но разросся куст,

Ягода в соку —

Потекла через пальцы чужим вином.

Бессеребреник,

По поребрикам

Я в обнимку ходил со своей виной.

Город гнал в листву,

Барабанов стук

Отзывался жалейкой в груди легко,

Свежим воздухом,

Ливнем, грозами

И дурманом навозным, и молоком.

Шинелькой серою

С Надеждой, Верою

Мы укрывались летним сном.

Хватало неба нам,

Любови не было —

Она крутила не со мной.

И как-то просто так

Вдруг стали взрослыми,

А старики нашли заветный ключ

В поля печальные,

Куда отчаянно

Я каждой осенью стремлюсь.

Канитель моя

В грандотель «Хайат»

Покатилась клубком под Витька баян.

Раскачалась высь,

Закричала выпь,

И очнулся я в белой палате пьян.

Санитар-«качок»,

Раззудись плечо,

И сестричка — с ума от неё сойти.

И пуста уха,

И черёмуха

Мне шептала в окно: «Это сердца тиф».

А я и знать не знал,

Что это добрый знак,

И зарывался глубже в снег

Прохладной простыни.

На сердце оспины,

Хотелось спрятаться от всех.

А я и знать не знал,

Что это добрый знак,

И всё смотрел на купола

Златоголовые.

Чума еловая

Меня опять к себе звала.

Ел укромно я

Всё скоромное

И хоромов не знал, и душил свой смех,

Но прицепной вагон,

Как со дна багор,

Подхватил, потащил мою душу вверх.

И полез кормить

Перелесками

Малых пташек и зайцев, как дед Мазай.

И на меня опять

Сошла благодать,

И опять заблестели мои глаза.

И снова серою

Шинелькой с Верою

Мы укрываемся в ночи.

Надежда-молодость,

Нам с ней не холодно.

Любовь на выселках кричит.

Пусть подождёт та дверь,

Куда уйду навек,

Однажды взяв заветный ключ

В поля печальные,

Куда отчаянно

Теперь я больше не стремлюсь.

Пусть подождёт та дверь,

Куда уйду навек,

Однажды взяв заветный ключ

В поля печальные,

Куда отчаянно

Отныне больше не стремлюсь.

Oh, cómo estaba el pan

servil,

Antes que el viento rompa las espigas de centeno.

el lago floreció

Y frente al pueblo

Me escondí cerca del límite húmedo.

En algún lugar un caballo relinchó

la barcaza flotaba

A lo largo del río, que está a cinco millas de la madre.

Y estoy en esa barcaza

fue bendecido entonces

Sí, y la vida era como una flor, simple.

Pero el arbusto ha crecido

baya en jugo -

Fluyó a través de los dedos del vino de otra persona.

sin plata,

A lo largo de las aceras

Caminé en un abrazo con mi culpa.

La ciudad se hundió en el follaje,

golpe de tambor

Respondió con lástima en el pecho con facilidad,

Aire fresco

Aguacero, tormentas eléctricas

Y estiércol de droga, y leche.

abrigo gris

Con esperanza, fe

Nos cubrimos en un sueño de verano.

Necesitábamos el cielo

no habia amor

Ella no giró conmigo.

Y de alguna manera solo así

De repente convertirse en adultos

Y los ancianos encontraron la preciada llave.

En los campos tristes

donde desesperadamente

Me esfuerzo cada otoño.

Gimp mi

Al Gran Hotel Hyatt

Enrollado en una bola bajo el acordeón de botones Vitka.

Las alturas se balancearon

El avetoro gritó

Y me desperté borracho en una habitación blanca.

Enfermera - "deportista",

Relaja tu hombro

Y hermana, enloquece con ella.

y oído vacío

y pájaro cereza

Me susurró a través de la ventana: "Esto es corazón de tifus".

Y yo ni siquiera sabía

que buena señal

Y se enterró más profundo en la nieve

Sábanas frescas.

En el corazón de la viruela,

Quería esconderme de todos.

Y yo ni siquiera sabía

que buena señal

Y siguió mirando las cúpulas

Cabezas de oro.

Plaga de abeto

Ella me llamó de nuevo.

comí apartado

Todo modesto

Y no conocía las mansiones, y ahogó su risa,

Pero el coche de remolque

como del fondo de un anzuelo,

Recogió, arrastró mi alma hacia arriba.

Y trepó para alimentarse

bosquecillos

Pajaritos y liebres, como el abuelo Mazai.

Y en mi otra vez

la gracia bajó

Y de nuevo mis ojos brillaron.

Y gris de nuevo

Abrigo con Vera

Nos escondemos en la noche.

La esperanza es juventud

No somos fríos con ella.

El amor grita en los asentamientos.

Deja que esa puerta espere

¿Adónde iré para siempre?

Una vez tomando la preciada llave

En los campos tristes

donde desesperadamente

Ahora ya no aspiro.

Deja que esa puerta espere

¿Adónde iré para siempre?

Una vez tomando la preciada llave

En los campos tristes

donde desesperadamente

A partir de ahora, ya no me esfuerzo.