Грачи - Александр Розенбаум

Слетаясь в тёплую весну, кричат грачи.

А я опять один заснул в рассвет почти.

Опять висел, качаясь, дым под потолком

Слегка прокисшим молоком… В висок стучали молотком.

Вином в распахнутом окне грозу алкал,

Как пёс тоскливый, рвался к ней… Барбос… Полкан…

Загривком чувствуя её руки тепло

И возвращаясь за стекло, я за поклоном бил поклон.

Припев:

Мастер, строку рисует за строкою,

Чтобы однажды книгу сжёг вандал.

Счастье… Кто знает, что оно такое,

Где, с кем, как это будет и когда?

Ты для меня в одном лице и меч, и щит,

Мой дом, как пушкинский лицей, — приют мужчин.

Сидят, родимые, дымят, всё чаще пьют.

А как нарежутся — поют про долю горькую свою.

Чёрен их вой, страной не разделённый,

Чисто, ну чисто русское кино.

Песни то про любовь, то про погоны,

А это, родная, в общем, всё одно.

Слетаясь в тёплую весну, кричат грачи.

А я опять один заснул в рассвет почти.

Опять висел, качаясь, дым под потолком

Слегка прокисшим молоком… В висок стучали молотком.

Припев:

Мастер, строку рисует за строкою,

Чтобы однажды книгу сжёг вандал.

Счастье… Кто знает, что оно такое,

Где, с кем, как это будет и когда?

Где, с кем, как это будет и когда?

Volando hacia la cálida primavera, los grajos lloran.

Y me volví a dormir solo casi al amanecer.

De nuevo colgado, balanceándose, humo del techo.

Leche ligeramente agria... Golpearon la sien con un martillo.

Con vino en la ventana abierta, tenía hambre de tormenta,

Como un perro triste, corrió hacia ella ... Perro guardián ... Polkan ...

Pelusa del cuello, sintiendo sus manos calientes

Y volviendo detrás del cristal, me incliné tras una reverencia.

Coro:

El maestro dibuja línea tras línea,

De modo que un día el vándalo quemó el libro.

Felicidad... Quién sabe lo que es,

¿Dónde, con quién, cómo y cuándo?

Eres para mí en una sola persona espada y escudo,

Mi casa es como el Pushkin Lyceum, un refugio para hombres.

Se sientan, familiares, fuman, beben cada vez más a menudo.

Y cuando los cortan, cantan sobre su amarga suerte.

Su aullido es negro, no dividido por el país,

Cine puramente, bueno, puramente ruso.

Canciones sobre el amor, luego sobre las correas de los hombros,

Y esto, querida, en general, es todo lo mismo.

Volando hacia la cálida primavera, los grajos lloran.

Y me volví a dormir solo casi al amanecer.

De nuevo colgado, balanceándose, humo del techo.

Leche ligeramente agria... Golpearon la sien con un martillo.

Coro:

El maestro dibuja línea tras línea,

De modo que un día el vándalo quemó el libro.

Felicidad... Quién sabe lo que es,

¿Dónde, con quién, cómo y cuándo?

¿Dónde, con quién, cómo y cuándo?