Годы молодые с забубенной славой... - Александр Новиков

Годы молодые с забубенной славой,

Отравил я сам вас горькою отравой.

Я не знаю: мой конец близок ли, далёк ли,

Были синие глаза, да теперь поблёкли.

Где ты, радость?

Темь и жуть, грустно и обидно.

В поле, что ли?

В кабаке?

Ничего не видно.

Руки вытяну — и вот слушаю на ощупь:

Едем… кони… сани… снег… проезжаем рощу.

«Эй, ямщик, неси вовсю!

Чай, рождён не слабым!

Душу вытрясти не жаль по таким ухабам».

А ямщик в ответ одно: «По такой метели

Очень страшно, чтоб в пути лошади вспотели».

«Ты, ямщик, я вижу, трус.

Это не с руки нам!»

Взял я кнут и ну стегать по лошажьим спинам.

Бью, а кони, как метель, снег разносят в хлопья.

Вдруг толчок… и из саней прямо на сугроб я.

Встал и вижу: что за чёрт — вместо бойкой тройки…

Забинтованный лежу на больничной койке.

И за место лошадей по дороге тряской

Бью я жёсткую кровать мокрою повязкой.

На лице часов в усы закрутились стрелки.

Наклонились надо мной сонные сиделки.

Наклонились и хрипят: «Эх ты, златоглавый,

Отравил ты сам себя горькою отравой.

Мы не знаем, твой конец близок ли, далёк ли, —

Синие твои глаза в кабаках промокли".

Los años son jóvenes con gloria martillada,

Yo mismo te envenené con un veneno amargo.

No sé si mi final está cerca o lejos,

Había ojos azules, pero ahora se han desvanecido.

¿Dónde estás, alegría?

Oscuridad y horror, triste e insultante.

En el campo, ¿no?

¿En una taberna?

No puedo ver nada.

Extenderé mis manos, y ahora estoy escuchando el tacto:

Vamos... caballos... trineos... nieve... estamos pasando una arboleda.

“¡Oiga, cochero, lleve con fuerza y ​​fuerza!

¡Té, nacido no débil!

No es una lástima sacudir tu alma por tales baches”.

Y el cochero respondió una cosa: “En tal tormenta de nieve

Da mucho miedo que los caballos suden por el camino”.

“Usted, cochero, ya veo, es un cobarde.

¡Esto no es de nuestras manos!”

Tomé un látigo y azoté los lomos de los caballos.

Golpeo, y los caballos, como una ventisca, llevan la nieve en copos.

De repente un empujón... y del trineo directo al ventisquero.

Me levanté y vi: qué demonios, en lugar de una troika enérgica ...

Estoy vendado en una cama de hospital.

Y por el lugar de los caballos a lo largo del camino tembloroso

Golpeé la cama dura con una venda mojada.

En la esfera del reloj, las manecillas giraban en forma de bigote.

Las enfermeras dormidas se inclinaron sobre mí.

Se inclinaron y jadearon: “¡Oh, tú, cabeza dorada,

Te envenenaste con veneno amargo.

No sabemos si tu fin está cerca o lejos, -

Tus ojos azules se mojaron en las tabernas".