Судьбы и стены - Вадим Курылёв

На треснувших окнах истраченный век

вписан косыми крестами,

и медный безумец, сползающий в землю,

молча прощается с нами.

Гирями страхов уходит под лед

память жестоких зим,

звоном печальным прощается город

с умершим прошлым своим.

На обескровленных вьюгой домах

вмерзшие в память слова,

судьбы и стены стираются в пыль

об времени жернова,

но что там за сны возникают во тьме

непризнанных городов,

и музы, блюющие на чердаках,

каких наплодят стихов?

Судьбы и стены, лестницы вниз,

века измены — эры каприз

Кто эти тайны завтра поймет?

Свет на мгновенье, а память на год…

Эй, оборви этот траурный миг

пятый евангелист,

и опусти золотое перо

на времени белый лист,

и три эпохи, три круга пустых

вычеркни легким движеньем —

истраченный век уплывает в залив

вечной реки отраженьем.

Медный архангел города-сна,

из-под копыта рвется весна.

Белые скалы зимней реки —

городу мало вечной тоски…

En ventanas rotas un siglo pasado

inscrito con cruces oblicuas,

y un loco de cobre deslizándose por el suelo,

en silencio se despide de nosotros.

Los pesos de los miedos van bajo el hielo

el recuerdo de inviernos crueles,

la ciudad se despide con un tañido triste

con su pasado muerto.

En casas sangradas por ventisca

palabras congeladas,

destinos y paredes se borran en polvo

sobre el tiempo de la piedra de molino,

pero que tipo de sueños surgen en la oscuridad

ciudades no reconocidas,

y las musas que vomitan en los desvanes,

¿Qué tipo de versos nacerán?

Destinos y paredes, escaleras abajo,

siglo de la traición - era del capricho

¿Quién entenderá estos secretos mañana?

Luz por un momento, y recuerdo por un año...

Oye, termina este momento de luto

quinto evangelista,

y deja la pluma de oro

a la hora de la sábana blanca,

y tres épocas, tres círculos vacíos

tachar con un ligero movimiento -

el siglo pasado flota en la bahía

eterno reflejo del río.

El arcángel de cobre de la ciudad-sueño,

la primavera se rompe debajo del casco.

Rocas blancas del río de invierno

la ciudad tiene poca eterna añoranza...