Резня - Александр Маршал

Я видел это сам, в ночи холодный дождь,

И вновь над Колымой повисла осень.

Шел 43 год, судьбу не повернешь,

И у судьбы своё не спросишь.

В бараке 300 душ, озлобленных, худых,

И постоянный пресс от уголовных.

И тут фронтовики вступились за своих,

И задышала ночь неровно.

Я видел это сам, стоят плечо к плечу

Здоровые матросы из балтфлота.

А кто-то из блатных топтал ногой свечу,

С разведчиками и с пехотой.

Сцепились сто на сто заточки и ножи.

И урки?

вновь отчаянно отбивались.

И как под жернова пошла за жизнью жизнь,

Отхаркиваясь и кривляясь.

Я видел это сам, текла ручьями кровь,

Её теперь не смоет дождь осенний.

И вдруг среди толпы, как Вера и Любовь,

Надеждою возник отец Арсений.

Я видел это сам, он среди них стоял,

Тщедушный и больной, но сильный духом.

Он руки приподнял: «Опомнитесь», — сказал.

Барак заледенел, заледенел и слушал.

Yo mismo lo vi, lluvia fría en la noche,

Y nuevamente el otoño se cernió sobre Kolyma.

Tenía 43 años, no se puede cambiar el destino,

Y no puedes preguntarle a tu destino.

Hay 300 almas en el cuartel, amargadas, flacas,

Y la presión constante de los delincuentes.

Y luego los soldados de primera línea se defendieron,

Y la noche respiraba desigualmente.

Lo vi yo mismo, de pie hombro con hombro

Marineros sanos de la flota báltica.

Y uno de los ladrones pisoteó una vela con su pie,

Con exploradores e infantería.

Ciento sobre cien afiladores y cuchillos lucharon.

y urcos?

de nuevo se defendió desesperadamente.

Y como debajo de la piedra de molino la vida siguió a la vida,

Expectorando y haciendo muecas.

Yo mismo lo vi, la sangre fluía a raudales,

La lluvia de otoño no lo lavará ahora.

Y de repente entre la multitud, como Fe y Amor,

El padre Arsenio se levantó con esperanza.

Yo mismo lo vi, él se paró entre ellos,

Frágil y enfermo, pero fuerte de espíritu.

Levantó las manos: “Recupera el sentido”, dijo.

El cuartel estaba congelado, congelado y escuchado.