Мария… - Александр Градский

Мария!

Мария!

Мария!

Пусти, Мария!

Я не могу на улицах!

Не хочешь!

Ждешь,

Как щеки провалятся ямкою,

Попробованный всеми,

пресный,

Я приду

И беззубо прошамкаю,

Что сегодня я

«Удивительно честный».

Мария,

Видишь — я уже начал сутулится.

Дождь обрыдал тротуары,

Лужами сжатый жулик,

Мокрый, лижет улиц забитый булыжником труп,

А на седых ресницах —

Да!

-

На ресницах морозных сосулек

Слезы из глаз —

Да!

-

Из опущенных глаз водосточных труб.

Всех пешеходов морда дождя обсосала,

А в экипажах лощился за жирным атлетом атлет:

Лопались люди,

Проевшись насквозь,

И сочилось сквозь трещины сало,

Мутной рекой с экипажей стекало

Вместе с иссосаной булкой

Жевотина старых котлет.

О, Мария!

Мария!

О Мария!

Мария!

Имя твое я боюсь забыть,

Как поэт боится забыть

Какое-то

В муках ночей рожденное слово,

Величием равное богу.

Мария!

Тело твое

Я буду беречь и любить,

Как содат,

Обрубленный войною,

Ненужный,

Ничей,

Бережет свою единственную ногу.

Мария —

Не хочешь!

Не хочешь!

Ха!

Значит — опять

Темно и понуро

Сердце возьму,

Слезами окапав,

Нести,

Как собака,

Которая в конуру

Несет

Перееханную поездом лапу.

Кровью сердца дорогу радую,

Липнет цветами у пыли кителя.

Тысячу раз опляшет Иродиадою

Солнце Землю —

Голову Крестителя.

Мария!

Мария!

Мария!

Мария… Тата… Вероника… Лиля…

¡María!

¡María!

¡María!

¡Suéltame, María!

¡No puedo estar en la calle!

¡No quieren!

Esperando

Cómo las mejillas caen en un agujero,

Probado por todos

fresco,

vendré

Y murmuraré sin dientes

que soy hoy

"Sorprendentemente honesto".

María,

Verás, ya he empezado a encorvarme.

La lluvia lavó las aceras

Charcos aplastados,

Húmedo, lamiendo las calles atascadas de cadáver empedrado,

Y en pestañas grises -

¡Sí!

-

En las pestañas de carámbanos helados

Lágrimas de los ojos -

¡Sí!

-

De los ojos abatidos de los desagües.

Todos los peatones bozal lluvia aspirado,

Y en las tripulaciones, un atleta siguió a un atleta gordo:

la gente estalla

comiendo a través,

Y la grasa rezumaba por las grietas,

Un río fangoso fluía desde la tripulación.

Junto con un bollo aspirado

Zhevotina de albóndigas viejas.

¡Ay María!

¡María!

¡Ay María!

¡María!

Tengo miedo de olvidar tu nombre,

Como un poeta temeroso de olvidar

Algunos

En el tormento de las noches nace la palabra,

Grandeza igual a Dios.

¡María!

Tu cuerpo

apreciaré y amaré

como un soldado

Picado por la guerra

Innecesario,

Nadie

Protege su única pierna.

María -

¡No quieren!

¡No quieren!

¡Decir ah!

Entonces, de nuevo

oscuro y sombrío

tomaré mi corazón

Goteando de lágrimas,

Llevar,

Como un perro,

que está en una perrera

Osos

Una pata que fue atropellada por un tren.

Alegro el camino con la sangre de mi corazón,

Se aferra al polvo de la túnica con flores.

Bailará mil veces con Herodías

sol tierra -

Cabeza del Bautista.

¡María!

¡María!

¡María!

María… Tata… Verónica… Lilya…