Желтый дом - Александр Градский

Семья — ералаш, а знакомые нытики — смешной карнавал мелюзги.

От службы, от дружбы, от прелой политики — безмерно устали мозги.

Возьмешь ли книжку — муть и мразь, один кота хоронит,

Другой слюнит, разводит грязь и сладострастно стонет.

Петр великий, Петр великий.

Ты один виновник всех.

Для чего на север дикий, понесло тебя на грех.

Восемь месяцев зима, вместо фиников морошка.

Холод, слизь, дожди и тьма, так и тянет из окошка.

Брякнуть вниз о мостовую одичалой головою,

Негодую, негодую, что же дальше?

Боже мой!

Каждый день по ложке керосина — пьем отраву тусклых мелочей.

От растрат бессмысленных речей — человек тупеет как скотина.

Есть парламент, нет — бог весть, я не знаю — черти знают.

Вот тоска я знаю есть и бессилье в небо есть,

Люди ноют, разлагаются, дичают, а постылых дней не счесть.

Где наше близкое, милое, кровное?

Где наше свое, бесконечно любовное?

Гучковы, Дума, слякоть, тьма, морошка.

Мой близкий, вас не тянет из окошка.

Об мостовую — брякнуть шалой головою?

Ой ведь тянет, правда?

Что, же дальше?

Боже мой.

Семья — ералаш, а знакомые нытики — смешной карнавал мелюзги.

От службы, от дружбы, от прелой политики — безмерно устали мозги.

La familia es un revoltijo, y los llorones familiares son un divertido carnaval de poca monta.

Del servicio, de la amistad, de la política podrida: los cerebros están inmensamente cansados.

¿Tomarás un libro? Heces y escoria, un gato entierra,

Otro saliva, esparce tierra y gime voluptuosamente.

Pedro el Grande Pedro el Grande

Tú eres el responsable de todo.

Por qué ir al norte salvaje, te llevó al pecado.

Ocho meses de invierno, moras en lugar de dátiles.

El frío, la mucosidad, la lluvia y la oscuridad apenas tiran de la ventana.

Para golpear el pavimento con una cabeza salvaje,

Estoy enojado, estoy enojado, ¿qué sigue?

¡Dios mío!

Todos los días, una cucharada de queroseno: bebemos el veneno de las pequeñas cosas aburridas.

De desperdiciar discursos sin sentido, una persona se vuelve muda como una bestia.

Hay un parlamento, no, Dios lo sabe, yo no lo sé, el diablo lo sabe.

Sé que hay anhelo y hay impotencia en el cielo,

La gente se queja, se descompone, se vuelve loca, y los días odiosos son innumerables.

¿Dónde está nuestra cercana, querida, sangre?

¿Dónde está el nuestro, infinitamente amoroso?

Guchkovs, Duma, aguanieve, oscuridad, moras.

Amado mío, no eres arrastrado por la ventana.

En el pavimento, ¿para dejar escapar una cabeza loca?

Oh, tira, ¿verdad?

¿Que sigue?

Dios mío.

La familia es un revoltijo, y los llorones familiares son un divertido carnaval de poca monta.

Del servicio, de la amistad, de la política podrida: los cerebros están inmensamente cansados.