Ржавчина - 25/17

Еще не снимали скандальных телесюжетов

Винтом, черняшкой, марафетом по притонам где-то

Здоровье убивали только урки и поэты

Работяги спиртом обжигали глотки

Слухи и легенды ходили о воровских сходках

Пацанята собирались вечером у голубятни

Чтобы со свистом в небе чубатых погонять им

На районе в уважухе фиксатый дядя Вася,

А по улицам открыто не ходили пидарасы

Участковый знал в лицо всю окрестную шпану

После танцев были драки в городском саду

За сказанное слово всегда могли спросить

И не надо тут горбатого лепить, моросить

Кого-то провожали в армию защищать страну

Кого-то на тюрьму, типа, искупать вину

Правда у каждого своя, я согласен,

Но язык силы всем предельно ясен

В ярости бык атакует ткань красную

Человек может быть в сто раз опаснее

В дикие 90-е Шварценеггер с плаката

Сказал молодым: «Ты можешь всё, как Терминатор»

Никого не бойся, это новое время

Бери от жизни всё;

кто не дает, ставь на колени

Старый урка хрипел, сжимал в руке заточку

Один против десяти спортсменов: «Бычье

Никаких правил, никаких понятий

Вы ж за деньги удавите отца родного с матерью»

Товарищи Калашников, Макаров, Токарев

Стали спорить друг с другом по-жестокому

Малиновый пиджак на плечах, как мантия

Короли из народа, демократия

Рыжье, бэха, пацаны шли к успеху

Черви съели тех, кто не успел с темы съехать

Романтично, как зефир в шоколаде

Это всё лохам покажут по телику в «Бригаде»

Правда у каждого своя, я согласен,

Но язык силы всем предельно ясен

В ярости бык атакует ткань красную

Человек может быть в сто раз опаснее

«Слышь, это наш коммерс, мы его крыша,

А вы чьи будете?»

— «Щас всё распишем»

Такие разговоры теперь вы не услышите

И будет лучше, если будете как мыши вы

Посчитано, поделено, семь раз перепроверено

Никого не удивишь шестисотым мерином

Дела легальны, и всё меньше выстрелов

Свои чиновники, полковники, министры

Копают глубже русла для финансовых потоков

Все на крючке, свободных нету от оков пороков

Не дремлет око старшего брата

Одни щемятся в Лондон, другие заезжают в хаты

Зачем есть крошки, если есть красные корки?

Кому икорка, кому полынь горькая

Пока неудачники на кухнях синьку квасят

Серьезные люди бюджеты пилят железом власти

Правда у каждого своя, я согласен,

Но язык силы всем предельно ясен

В ярости бык атакует ткань красную

Человек может быть в сто раз опаснее

Правда у каждого своя, я согласен,

Но язык силы всем предельно ясен

В ярости бык атакует ткань красную

Человек может быть в сто раз опаснее

Правда у каждого своя, я согласен,

Но язык силы всем предельно ясен

В ярости бык атакует ткань красную

Человек может быть в сто раз опаснее

Todavía no he filmado anuncios de televisión escandalosos

A la mierda, blackie, marafet en guaridas en alguna parte

La salud fue asesinada solo por urks y poetas.

Los trabajadores duros quemaron sus gargantas con alcohol

Circulaban rumores y leyendas sobre reuniones de ladrones

Los muchachos se reunieron por la noche en el palomar.

Para silbar en el cielo mechones para conducirlos

En el distrito, con respeto, el tío fijo Vasya,

Y las calles no fueron caminadas abiertamente por hijos de puta

El oficial de policía del distrito conocía de vista a todos los punks locales.

Después de los bailes hubo peleas en el jardín de la ciudad.

Por la palabra hablada siempre podían pedir

Y no hay necesidad de esculpir un jorobado, llovizna

Alguien fue escoltado al ejército para defender el país

Alguien a prisión, como, expiar la culpa

Cada uno tiene su propia verdad, estoy de acuerdo.

Pero el lenguaje del poder es muy claro para todos.

Enfurecido, el toro ataca la tela roja.

Una persona puede ser cien veces más peligrosa

En los años 90 salvajes Schwarzenegger del cartel.

Le dijo al joven: "Puedes hacer todo, como un Terminator"

No temas a nadie, este es un nuevo tiempo

Toma todo de la vida;

quien no da se arrodilla

El viejo urka jadeó, agarrando un afilador en su mano.

Uno contra diez deportistas: "Alcista

Sin reglas, sin conceptos

Estrangularás a tu propio padre y a tu propia madre por dinero"

Camaradas Kalashnikov, Makarov, Tokarev

Empezaron a discutir entre ellos de una manera cruel.

Chaqueta carmesí en los hombros como un manto

Reyes del Pueblo, Democracia

Pelirroja, beha, los chicos fueron al exito

Los gusanos se comieron a los que no tuvieron tiempo de salir del tema.

Romántico como malvaviscos en chocolate

Todo esto se mostrará a los tontos en la televisión en la "Brigada"

Cada uno tiene su propia verdad, estoy de acuerdo.

Pero el lenguaje del poder es muy claro para todos.

Enfurecido, el toro ataca la tela roja.

Una persona puede ser cien veces más peligrosa

"Escucha, este es nuestro comercio, somos su techo,

¿Y de quién serás?"

- "Vamos a escribir todo ahora mismo"

Ya no escucharás esas conversaciones

Y será mejor si sois como los ratones.

Contado, dividido, vuelto a comprobar siete veces

No sorprenderás a nadie con un castrado seiscientos.

Los casos son legales, y menos tiros

Sus oficiales, coroneles, ministros

Cavando canales más profundos para los flujos financieros

Todo está en el anzuelo, no hay libres de las cadenas de los vicios.

El ojo del hermano mayor no duerme

Algunos se apresuran a Londres, otros se dejan caer en chozas

¿Por qué comer migas si hay costras rojas?

A quien caviar, a quien ajenjo amargo

Mientras que los perdedores en las cocinas son amargos

La gente seria recorta presupuestos con la plancha del poder

Cada uno tiene su propia verdad, estoy de acuerdo.

Pero el lenguaje del poder es muy claro para todos.

Enfurecido, el toro ataca la tela roja.

Una persona puede ser cien veces más peligrosa

Cada uno tiene su propia verdad, estoy de acuerdo.

Pero el lenguaje del poder es muy claro para todos.

Enfurecido, el toro ataca la tela roja.

Una persona puede ser cien veces más peligrosa

Cada uno tiene su propia verdad, estoy de acuerdo.

Pero el lenguaje del poder es muy claro para todos.

Enfurecido, el toro ataca la tela roja.

Una persona puede ser cien veces más peligrosa