Роденбах - эхопрокуренныхподъездов

Я устал от стыда, один большой неумелый стендап

В зале с низкими потолками

Дым струится из промышленных труб-сигарет в этой газовой барокамере

По рукам, я согласен и следующий день пролежать в авиарежиме

Из одной бутылки выльется, из другой вылетит джин, но уедут на одной машине

Так скажи мне, сойдет на нет ли монет звон, и есть ли вообще смысл думать об

этом

Мы медленно гаснем и быстро умрем, но пока наш локомотив не остановит не одно

торпедо

Ангельское лицо этой белой леди, голубая лагуна, играет огнями Манхэттэн,

Но мексиканкий санрайз как нежданный гость всадит в Мэри Пикфорд отвертку и

ржавый гвоздь

Её кровь сладкая как Руж Де Брюссель, бомбардир Б-52 расстреляет вашу

Золотую мечту о сексе на пляже и слёзы горькие как индиан пэйл эль

Брахма в смокинге черном как стаут либо эта куба никогда уже не станет либра

Сибирская корона из лапландского золота, зелёная фея это опухоль мозга

Русский стандарт возведен в абсолют, ведь толстяк из парламента это ваш флагман,

Но северное сияние — не салют — озарит нас сапфиром, взвизгнет журавль

И мама, слышишь мама, мы все тяжело здоровы и кардинально

Нам нужна эпидемия, лихорадка, или хотя бы немного терактов

Это театр авангарда, его суть в том, что не меняется ничего

Я цеплялся бы за каждый сантиметр этой жизни, но у моей мечты слишком мало

врагов

Твои глаза цвета горя тускло мерцают как на светофоре

В подсветке айфонов я вспомню, что теперь чердак это ебаный лофт

Звёзды сверкают своей красотой, плесневеет футбольное поле

И я глотал бы воздух этих технопрерий, но у моей мечты слишком мало врагов

Я ставлю каждый из семи миллиардов существ с гандикапами, но семь это в лучшем

случае

И ночь снова дрючит меня в своих черных брючках

Эту ночь пучит и я веду её в ванную

Даг Стенхоуп в футболке «Libertarian» с бокалом засыпает в американском пабе

Город просыпается, и все мирные жители умирают

Estoy cansado de la vergüenza, un gran stand-up inepto

En un salón con techos bajos

El humo fluye de las pipas de cigarrillos industriales en esta cámara de presión de gas

Sin lugar a dudas, acepto acostarme en modo avión al día siguiente.

Se derramará de una botella, la ginebra saldrá volando de otra, pero se irán en un auto

Así que dígame, ¿bajará el sonido de las monedas y tiene algún sentido pensar en

este

Salimos lentamente y morimos rápido, pero hasta que nuestra locomotora se detiene más de una

torpedo

El rostro angelical de esta dama blanca, la laguna azul brilla con las luces de Manhattan,

Pero el amanecer mexicano, como invitado inesperado, clavará un destornillador en Mary Pickford y

clavo oxidado

Su sangre es dulce como Rouge de Bruxelles, el bombardero B-52 disparará tu

Sueño dorado de sexo en la playa y lágrimas tan amargas como la india pale ale

Brahma en un esmoquin tan negro como una cerveza negra o esta cuba nunca será libra

Corona siberiana de oro de Laponia, el hada verde es un tumor cerebral

El estandarte ruso ha sido elevado a un absoluto, porque el gordo del parlamento es tu buque insignia,

Pero la aurora boreal, no un saludo, nos iluminará con zafiro, la grulla chillará.

Y mamá, ¿escuchas mamá? Todos estamos seriamente saludables y cardinalmente.

Necesitamos una epidemia, una fiebre, o al menos algunos atentados terroristas.

Así es el teatro de vanguardia, su esencia es que nada cambia

Me aferraría a cada centímetro de esta vida, pero mi sueño tiene muy poco

enemigos

Tus ojos del color del dolor parpadean tenuemente como un semáforo

A la luz de fondo de los iPhones, recordaré que ahora el ático es un jodido loft

Las estrellas brillan con su belleza, el campo de fútbol está mohoso

Y me tragaría el aire de estas tecnopraderas, pero mi sueño tiene muy pocos enemigos

Apuesto a cada una de las siete mil millones de criaturas discapacitadas, pero siete es la mejor

caso

Y la noche me golpea de nuevo con su pantalón negro

Esta noche esta hinchada y la llevo al baño

Doug Stanhope con una camiseta libertaria y un vaso se queda dormido en un pub estadounidense

La ciudad está despertando y todos los civiles están muriendo.