Hey, boy! - Несчастный Случай

(Ой-ей, мама-мама,

Меня ты поморозила.)

Когда я был маленький, злой дебил,

За моей спиной стоял огромный мир.

Казался тенью от моих волос,

И дышал мне в темя, как теплый пес.

Но пришел черед и для моих работ,

Я стал теперь другим наоборот,

И вот мои друзья — Таракан и Лев,

Мы сидим на кухне меж пьяных дев,

Но, что ни ночь, то круче цены на кир,

Но зато самый воздух горит, как спирт,

И мы пьем его каждый день и нам каждый день мало.

(мало)

И наши руки, ноги, головы лежат в кустах,

И над нами наши дети не ставят креста,

Я молчу о звезде, мы не стоим звезды,

Но когда Архангел трубит отбой —

— Хей, бой!

— Молодой человек!

— Хей, бой, хей, бой!

-Человек не такой уж молодой.

— Хей, бой!

— Совсем не молодой человек.

— так вот, когда он трубит,

Мы все-таки смотрим вверх.

(Ой-ей, мама-мама,

Меня ты поморозила.)

Через десять дней сюда придет весна,

На губах затеплится вкус вина,

Побудь со мной, поговори со мной.

— Не все же только нам бухать, о бедный ангел мой.

Я был выбелен белым как белый снег.

— Он был выбелен белым как белый дым.

Таким белым, белым, белым как белый цвет.

Таким белым, что стал уже почти седым.

— Содом.

— Монумент не опустит весла.

— Весна

— тебя довела до угла,

И мы стоим на углу,

И весь мир имеет форму стакана.

И какая-то баба, раскрыв крыла,

Пролетает над нами, как смерть бела,

И мы смотрим вниз, вниз, вниз, вниз,

Но когда Архангел трубит отбой —

— Хей, бой!

— Молодой человек!

— Хей, бой, хей, бой!

-Человек не такой уж молодой.

— Хей, бой!

— Совсем не молодой человек.

— так вот, когда он трубит,

Мы все-таки смотрим вверх.

(Мы смотрим вверх-вверх,

Мы смотрим вверх-вверх.

Ой-ей, мама-мама,

Меня ты поморозила.

Ой-ей, мама-мама,

Меня ты поморозила.)

(Ay, ay, madre, madre,

Me congelaste.)

Cuando yo era un pequeño y malvado imbécil,

Había un mundo enorme detrás de mí.

Parecía una sombra de mi cabello,

Y sopló en mi coronilla como un perro tibio.

Pero ha llegado el turno de mis obras,

Me he vuelto diferente ahora, al contrario,

Y aquí están mis amigos - Cucaracha y León,

Estamos sentados en la cocina entre doncellas borrachas,

Pero sea cual sea la noche, el precio del kir es más alto,

Pero por otro lado, el mismo aire quema como el alcohol,

Y lo bebemos todos los días y todos los días no es suficiente para nosotros.

(pocos)

Y nuestros brazos, piernas, cabezas yacen en los arbustos,

Y nuestros hijos no nos pongan una cruz,

me callo la estrella, no valemos la estrella,

Pero cuando el Arcángel da el visto bueno -

- ¡Oye, lucha!

- ¡Hombre joven!

- ¡Oye, lucha, oye, lucha!

- El hombre no es tan joven.

- ¡Oye, lucha!

— No es un joven en absoluto.

- entonces, cuando él toca la trompeta,

Todavía estamos mirando hacia arriba.

(Ay, ay, madre, madre,

Me congelaste.)

La primavera llegará aquí en diez días,

El sabor del vino se calentará en los labios,

Quédate conmigo, háblame.

“No somos solo nosotros los que bebemos, oh mi pobre ángel.

Fui blanqueado tan blanco como la nieve blanca.

- Estaba blanqueado como humo blanco.

Tan blanco, blanco, blanco como el blanco.

Tan blanco que ya era casi gris.

- Sodoma.

— El monumento no bajará los remos.

- Primavera

- te trajo a la esquina,

Y estamos parados en la esquina

Y el mundo entero tiene la forma de un vaso.

Y una mujer, abriendo sus alas,

Vuela sobre nosotros como la muerte blanca

Y miramos abajo, abajo, abajo, abajo

Pero cuando el Arcángel da el visto bueno -

- ¡Oye, lucha!

- ¡Hombre joven!

- ¡Oye, lucha, oye, lucha!

- El hombre no es tan joven.

- ¡Oye, lucha!

— No es un joven en absoluto.

- entonces, cuando él toca la trompeta,

Todavía estamos mirando hacia arriba.

(Miramos hacia arriba y hacia arriba,

Miramos hacia arriba y hacia arriba.

Ay, ay, madre, madre,

Me congelaste.

Ay, ay, madre, madre,

Me congelaste.)